Неточные совпадения
Клим шел к Томилину побеседовать о
народе, шел с тайной
надеждой оправдать свою антипатию. Но Томилин сказал, тряхнув медной головой...
— Идолопоклонство, конечно. «Приидите, поклонимся и припадем цареви и богу нашему» — н-да! Ну все-таки надо посмотреть. Не царь интересен, а
народ, воплощающий в него все свои чаяния и
надежды.
Каков
народ! какова система ограждения от контрабанды всякого рода! Какая бы, кажется, могла быть
надежда на торговлю, на введение христианства, на просвещение, когда так глухо заперто здание и ключ потерян? Как и когда придет все это? А придет, нет сомнения, хотя и нескоро.
Я выше сказал, что они
народ незакоренелый без
надежды и упрямый: напротив, логичный, рассуждающий и способный к принятию других убеждений, если найдет их нужными.
«Сестры Бахаревы, Алла, Анна Павловна, Аня Пояркова… черт знает, что это за
народ: для чего они живут, одеваются, выезжают, — эти жалкие создания, не годные никуда и ни на что, кроме замужества, которым исчерпываются все их цели,
надежды и желания.
Толпы радостно умиленного
народа, кадильный дым, благодарная молитва,
надежды…
Возникнет рать повсюду бранна,
Надежда всех вооружит;
В крови мучителя венчанна
Омыть свой стыд уж всяк спешит.
Меч остр, я зрю, везде сверкает;
В различных видах смерть летает,
Над гордою главой паря.
Ликуйте, склепанны
народы;
Се право мщенное природы
На плаху возвело царя.
— Пойду один по селам, по деревням. Буду бунтовать
народ. Надо, чтобы сам
народ взялся. Если он поймет — он пути себе откроет. Вот я и буду стараться, чтобы понял — нет у него
надежды, кроме себя самого, нету разума, кроме своего. Так-то!
С жизнью французского
народа, в тесном значении этого слова, с его верованиями и
надеждами, я совсем незнаком и даже городского рабочего знаю лишь поверхностно.
Однако, едва только я вступил в светлую паркетную залу, наполненную
народом, и увидел сотни молодых людей в гимназических мундирах и во фраках, из которых некоторые равнодушно взглянули на меня, и в дальнем конце важных профессоров, свободно ходивших около столов и сидевших в больших креслах, как я в ту же минуту разочаровался в
надежде обратить на себя общее внимание, и выражение моего лица, означавшее дома и еще в сенях как бы сожаление в том, что я против моей воли имею вид такой благородный и значительный, заменилось выражением сильнейшей робости и некоторого уныния.
— Грех было бы мне винить тебя, Борис Федорыч. Не говорю уже о себе; а сколько ты другим добра сделал! И моим ребятам без тебя, пожалуй, плохо пришлось бы. Недаром и любят тебя в
народе. Все на тебя
надежду полагают; вся земля начинает смотреть на тебя!
Меж тем, Наиной осененный,
С Людмилой, тихо усыпленной,
Стремится к Киеву Фарлаф:
Летит,
надежды, страха полный;
Пред ним уже днепровски волны
В знакомых пажитях шумят;
Уж видит златоверхий град;
Уже Фарлаф по граду мчится,
И шум на стогнах восстает;
В волненье радостном
народВалит за всадником, теснится;
Бегут обрадовать отца:
И вот изменник у крыльца.
— А не боитесь, так и прекрасно; а соскучитесь — пожалуйте во всякое время ко мне, я всегда рад. Вы студент? Я страшно люблю студентов. Сам в университете не был, но к студентам всегда чувствую слабость. Да что! Как и иначе-то? Это наша
надежда. Молодой
народ, а между тем у них всё идеи и мысли… а притом же вы сестрин постоялец, так, стало быть, все равно что свой. Не правда ли?
Уланбекова. С этим
народом, не согреша, согрешишь! (Целуя его). Прекрасную душу ты имеешь, мой друг! (Василисе Перегриновне.) Вот я всегда верила, что иногда сам бог говорит устами младенцев. Лиза! поди, скажи
Надежде, чтоб она не плакала, что я прогнала ее жениха.
Жалел ли он о днях минувших,
О днях,
надежду обманувших,
Иль, любопытный, созерцал
Суровой простоты забавы
И дикого
народа нравы
В сем верном зеркале читал —
Таил в молчанье он глубоком
Движенья сердца своего,
И на челе его высоком
Не изменялось ничего.
Надежда Антоновна. Мне, по крайней мере, нужно знать вас настолько, чтоб уметь отвечать, когда про вас спрашивают; у нас бывает много
народу, никто вас не знает.
Надежда Антоновна. Ах, это очень хорошо… Да, да, да, я вспомнила. Это теперь в моду вошло… и некоторые даже из богатых людей… для сближения с
народом… Ну, разумеется, вы в красной шелковой… в бархатном кафтане. Я видела зимой в вагоне мильонщика и в простом бараньем… Как это называется?
Маша. Когда берешь счастье урывочками, по кусочкам, потом его теряешь, как я, то мало-помалу грубеешь, становишься злющей… (Указывает себе на грудь.) Вот тут у меня кипит… (Глядя на брата Андрея, который провозит колясочку.) Вот Андрей наш, братец… Все
надежды пропали. Тысячи
народа поднимали колокол, потрачено было много труда и денег, а он вдруг упал и разбился. Вдруг, ни с того ни с сего. Так и Андрей…
Обманула земля. Еще уборка не отошла, а уж повалил к Жегулеву
народ, взамен
надежд неся ярость и точно ослепший, ко всему равный и беспощадный гнев. Кончились дни затишья и ненужности. Многие из пришедших точно стыдились, что их удалось обмануть, избегали взгляда и степенничали, смягчая неудачу; но были и такие, что яростно богохульствовали, орали, как на сходке, в чем-то попрекая друг друга...
— Ну, а я не жалею и не завидую, — сказала
Надежда Федоровна. — Я не понимаю, как это можно серьезно заниматься букашками и козявками, когда страдает
народ.
Потерявши множество
народу, принуждены были наконец отказаться от всякой
надежды завладеть Азовом на этот раз.
Было четверть одиннадцатого, я вошел в воксал в такой твердой
надежде и в то же время в таком волнении, какого я еще никогда не испытывал. В игорных залах
народу было еще довольно, хотя вдвое менее утрешнего.
— Ничего, батюшка, молились, таково было много
народу! Соседи были, — отвечала ключница. Она была, кажется, немного навеселе и, чувствуя желание поговорить, продолжала: — Николай Николаич Симановский с барыней был,
Надежда Петровна Карина да еще какой-то барин, я уж и не знаю, в апалетах.
Всю первую половину мая шли непрерывные дожди, а мы двигались без палаток. Бесконечная глинистая дорога подымалась на холм и спускалась в овраг чуть ли не на каждой версте. Идти было тяжело. На ногах комья грязи, серое небо низко повисло, и беспрерывно сеет на нас мелкий дождь. И нет ему конца, нет
надежды, придя на ночлег, высушиться и отогреться: румыны не пускали нас в жилье, да им и негде было поместить такую массу
народа. Мы проходили город или деревню и становились где-нибудь на выгоне.
Но мы убеждены, что при известной степени развития
народа литература становится одною из сил, движущих общество; и мы не отказываемся от
надежды, что и у нас в России литература когда-нибудь получит такое значение.
И вот однажды, сидя в горе под своею кибиточкою за чаем на постоялом дворе, жалуется патриарх жене, что уже и
надежды никакой не полагает достигнуть до святого гроба ни в первых, ни во вторых, а разве доведется как-нибудь в самых последних, вместе с ниварями и рыбарями, то есть вообще с простым
народом.
Царица и сестра!
По твоему, ты знаешь, настоянью,
Не без борьбы душевной, я решился
Исполнить волю земскую и царский
Приять венец. Но, раз его прияв,
Почуял я, помазанный от Бога,
Что от него ж и сила мне дана
Владыкой быть и что восторг
народаВокруг себя недаром слышу я.
Надеждой сердце полнится мое,
Спокойное доверие и бодрость
Вошли в него — и ими поделиться
Оно с тобою хочет!
Мысль о золотом веке сродна всем
народам и доказывает только, что люди никогда не довольны настоящим и, по опыту имея мало
надежды на будущее, украшают невозвратимое минувшее всеми цветами своего воображения.
Самая цветущая молодость его вселяет в меня
надежду: счастие ласкает юность!..»
Народ поднял вверх руки: Мирослав был избран!..
Кто серьезно проникнется этой мыслью, тот почувствует в себе более доверия к
народу, больше охоты сблизиться с ним, в полной
надежде, что он поймет, в чем заключается его благо, и не откажется от него по лени или малодушию.
С таким доверием к силам
народа и с
надеждою на его добрые расположения можно действовать на него прямо и непосредственно [, чтобы вызвать на живое дело крепкие, свежие силы и предохранить их от того искажения, которому они так часто подвергаются при настоящем порядке вещей.
Но он не доверял Иуде, о котором и раньше слыхал как о дурном и лживом человеке, не доверял его легкомысленным
надеждам на трусость учеников и
народа.
Надежда погасла. Ничего нового и особенно умного Егор не сказал; но была в его словах страшная убедительность, как в тех полуснах, что грезились губернатору в его долгие одинокие прогулки. Одна фраза: «
Народ желает» — очень точно выразила то, что чувствовал сам Петр Ильич, и была особенно убедительной, неопровержимой; но, быть может, даже не в словах Егора была эта странная убедительность, а во взгляде, в завитках сизых волос, в широких, как лопаты, руках, покрытых свежею землею.
— Да, кстати. Встретил сейчас Судака, говорит, что вчера последнего раненого выписали. Самого тяжелого, почти никакой
надежды не было, что поправится. Удивительно живучий
народ.
Правда, литераторам и во сне не грезилась такая радикальная мера, на какую решился
народ; правда, что они никогда не говорили ни одного слова о противодействии откупу со стороны самого
народа, а всё возлагали свои
надежды на посторонние силы…
Фанатиков ведь немного, а за ними стоит целый
народ, который с
надеждой смотрит на вас и ждет от вас помощи.
«Батюшка!.. Царь!.. Спаси!.. Заступись! Ты один наша
надежда! Отец наш!» — вопил
народ, кидаясь к царскому стремени и обнимая ноги государя. «Мы знали, что Ты с нами! Ты наш! Ты не оставишь… Мы все с Тобою! Все за Тебя! Не выдадим! Умрем — не выдадим!..»
Вам уже известно происшествие в Высоких Снежках, пока еще не оправдавшее
надежд насчет здешнего варварски-тупого
народа, в сравнении с которым волк, огрызающийся на разящую его руку, является существом более свободолюбивым и более разумным.
— Поэт является голосом парода, и его задача — в том, чтобы в каждый момент отображать этот его голос. Я категорически утверждаю, — говорил он, — что в первые месяцы войны глаза
народа с восторгом и
надеждою были обращены на Николая, и для того момента я был совершенно прав, воспевая ему дифирамбы. А что будто бы царь прислал мне за эти стихи золотое перо, то это неправда, — прибавил он.
Именно на этой потенциальности и отсталости русского
народа весь XIX век будет основывать
надежду на то, что русский
народ призван разрешить вопросы, которые трудно разрешить Западу, вследствие его отягченности прошлым, — например, вопрос социальный.
Религиозная санкция царской власти в
народе была так сильна, что
народ жил
надеждой, что царь защитит его и прекратит несправедливость, когда узнает всю правду.
Но она же может превратиться в великую
надежду, в веру в будущее русского
народа, когда она обращена к будущему, — русский
народ призван осуществить великую миссию.
Неуспех этого «хождения в
народ», в котором было проявлено столько самоотвержения и жертвоспособности, столько веры и
надежды, столько благородства, связан был, конечно, с тем, что натолкнулся на правительственные репрессии и преследования, но не только с этим.
В Россию Толстой возвращается в апреле 1861 года, в самый разгар радостного возбуждения и
надежд, охвативших русское общество после манифеста 19 февраля об освобождении крестьян Толстой рассказывает: «что касается до моего отношения тогда к возбужденному состоянию общества, то должен сказать (и это моя хорошая или дурная черта, но всегда мне бывшая свойственной), что я всегда противился невольно влияниям извне, эпидемическим, и что, если я тогда был возбужден и радостен, то своими особенными, личными, внутренними мотивами — теми, которые привели меня к школе и общению с
народом».
— Нет, мало еще отмстили мы укоризну шведам; больше требует слава,
народу нашему славянскому достойная, и обида, нанесенная отечеству отъятием земель. Видишь Лифляндию: это член России отсеченный. Если его не возвратим, так напрасны и початки наши. Только великую
надежду имеем на правосудие Божие, которое неоднократно нас викториями благословлять изволило.
— Я все время работал. Что же больше делать, Сергей Павлович? Книги с собой привез, даже лекции захватил. У меня была
надежда, что к этому семестру позволят вернуться. Немало и с
народом возился, ездил по Волге, жил у раскольников, присматривался ко многому.
— Войска и
народ любят действительно цесаревну, — говорил он, — многие русские, обожающие в ее лице дочь Петра Великого, возлагают на нее одну свои
надежды, но…
Город был все так же пустынен, и телегу с четырьмя гробами провожал лишь какой-то юродивый, которых в столице было много в те тяжелые времена, и
народ любил и уважал их, как «людей Божиих», боязливо прислушиваясь к их предсказаниям в
надежде на лучшее будущее.
— Сергей Павлович! Спасибо! Я ждал от вас такого именно вывода. И я понасмотрелся на всякий
народ в три-то с лишком года моего студенчества. Но ядро — как вы говорите — должно быть то же. Недаром же отовсюду повысылали на родное-то пепелище. Положим, и тут разный был
народ. Однако… покойнее было кончать курс и приобретать права, чем отправляться в трущобы… Иным — даже и без
надежды скоро исправить свое положение.
Не слышно еще было, чтобы какой известный врач посетил Московию. А сколько добра мог бы он там сделать!.. Врачуя, всего легче, удобнее просвещать; человек всегда охотнее повинуется своему благотворителю. «
Народ русский юн, свеж, следовательно, готов принять все прекрасное и высокое!» — думал Антон. В Московию, Антон! туда, с твоею пламенною душой, с твоими девственными
надеждами и учеными опытами, туда, в эту восточную Колумбию!